Кости Коди пульсировали болью, в ушах от давления на перепонки громко стучало, но он думал, что сказываются полученные в драке повреждения. Теперь, однако, парнишка заметил оранжевое сияние, но не успел он задрать голову, как наткнулся на Рика Хурадо. Первой мыслью Коди было, что у Хурадо нож и бить надо первым. Он занес гаечный ключ, чтобы врезать противнику по черепу.
Рик перехватил его руку.
– Нет! – крикнул он. – Нет, послушай…
Коди саданул его коленом в живот, так, что Рику стало нечем дышать, и вырвал руку, чтобы обрушить свое оружие на затылок Хурадо.
Дифин пронзительно закричала.
Огненный шар, диаметр которого составлял почти двести футов, с ревом рухнул на автодвор Мэка Кейда, взметнув в воздух тучи пыли и куски машин. От потрясшей землю ударной волны по улицам Инферно и Окраины побежали трещины, в домах вылетели окна, а Коди Локетта сбило с ног, и гаечный ключ не успел опуститься. Металлическое ограждение автодвора повалилось, его куски смертоносными коршунами разлетелись в стороны. Разбились глядевшие на запад окна Первого Техасского банка. Долей секунды позже вылетели восточные окна – это с ревом прокатилась ударная волна. Электрическое табло, показывавшее 85 градусов по Фаренгейту, 21:49, погасло.
Дом Хэммондов содрогнулся. Пол встряхнуло, сочленения от нажима пронзительно взвизгнули. Джесси кинулась на пол, и Том последовал ее примеру, потому что южные окна вылетели, Роудса же отбросило на стену и подбросило, будто ударная волна превратила ее в огромную горячую сковородку.
Когда раздался удар и налетел ветер, Палома с Мирандой были в доме. Полы вдруг заплясали, из стен полетела пыль, и женщины ухватились друг за друга. Вокруг летело стекло, полочка Паломы, на которой стояла керамика, оборвалась, и обеих женщин сбило с ног – сквозь дом прокатился низкий рев.
С некоторых домов Окраины сорвало выбеленные солнцем крыши и понесло по воздуху. Крест на шпиле католической церкви покривило.
Выброшенная из кровати Рут Туилли завизжала «Нооооой!», а ее сын тем временем укрывал в кабинете лицо от летящего стекла. В часовне гробы качались, как колыбели.
Сержант Деннисон на своем крыльце крикнул «Получено сообщение!» и очнулся от сна, обнаружив, что вокруг бушует пыльная буря, в ушах звенит, а стальная пластинка под черепом ухает, как дьявольская наковальня. Бегун запрыгнул к Сержанту на колени и сидел там, дрожа. Сержант нервно потрепал черно-белый пятнистый загривок невидимого пса.
По всей Кобре-роуд и Селеста-стрит пронзительно заливалась сигнализация. Собаки выли. Три уцелевших городских светофора скрипели на проводах, четвертый, на пересечении Оукли и Селеста-стрит, сорвался на мостовую и разбился.
В доме Керта Локетта с лязгом растворились ставни, застонали стены, а Керт с широко раскрытыми глазами лежал в темноте на пропотевшей постели.
Сотрясение катилось призрачными волнами, и ночные твари стремглав разбегались по норам.
22. НЕБЕСНАЯ РЕШЕТКА
Вэнс встал. Вокруг вихрилась пыль. Сквозь нее он разглядел разбитые неоновые вывески Селеста-стрит. Почти все лампочки над стоянкой подержанных автомобилей Кейда побились, некоторые еще искрили. Ковбойскую шляпу шерифа унесло, голове было сыро. Он коснулся волос и отнял пальцы, измазанные алым. «Стеклом задело», – подумал Вэнс, слишком ошеломленный, чтобы чувствовать боль. Но порез был нестрашным – вылилось немного крови, и только. Он услышал, что какой-то парнишка скулит, а еще кто-то всхлипывает, но остальные сбитые с ног драчуны онемели от страха.
Над автодвором высоко в небо поднялись языки пламени. Горела припасенная Кейдом краска. Там, где приземлились и взорвались бочки с бензином, от охваченной пламенем кучи покрышек винтом повалил черный дым. «Пожарные-то где?» – удивился шериф. Правда, времени добровольной пожарной дружине не хватило бы даже на то, чтобы натянуть исподнее. И тут, в мелькающем, вьющемся рыжем пламени, Вэнс разглядел, что собственность Кейда теперь заняло что-то другое.
Вэнс с размаху привалился спиной к патрульной машине. Лицо стало белым, как мел. Клаксон все гудел, но едва ли шериф это слышал. Вниз по лбу стекала тонкая красная струйка.
Рик Хурадо был на ногах. Рубаха свисала клочьями, потное лицо и грудь облепила пыль, в волосах поблескивали осколки стекла. В нескольких футах от себя он увидел шатающегося Зарру, который все еще зажимал уши руками. Вокруг Гремучие Змеи и Отщепенцы вели новое сражение – не друг с другом, а со своими взбунтовавшимися чувствами.
Тогда Рик тоже увидел среди языков пламени на автодворе это. Он ахнул и прошептал: «Господи», хотя едва мог слышать собственный голос.
Примерно в десяти футах от него, упираясь коленями в землю, лежал то теряющий сознание, то возвращающийся в действительность Коди. «Нас бомбили, – подумал он. – Паскудные Гремучки заложили динамит…»
Наконец, Вэнс спохватился, что патрульная машина гудит. Подумав, что этот-то звук и столкнет его за грань, он заорал: «Заткнись!» и замолотил кулаком по капоту. Клаксон заикнулся и умолк.
Через минуту завыла сирена. Мимо станции Мендосы по Республиканской дороге промчалась пожарная машина со включенными мигалками и пересекла мост через Змеиную реку. «Черт, одного шланга им будет мало», – подумал Вэнс. Но других у пожарной дружины не было. Шериф понимал, что должен что-то делать, но не знал, что именно. Все казалось нереальным, окаймленным дымкой. Поэтому минуту спустя он просто уселся на помятый капот патрульной машины в позе «Мыслителя» и стал смотреть на костры, горевшие вокруг выросшей на дворе у Кейда хреновины.
– Не знаю, что это было, но оно свалилось за рекой, – Том стоял у разбитого окна, глядя на юг. – Там что-то горит. Погодите-ка. – Он снял очки и протер рубахой. Одно стекло треснуло точно по диагонали. Том вернул очки на нос и тогда увидел. – Что это?
Джесси с серыми от пыли волосами выглянула у него из-за плеча, тоже увидела это, и по спине пробежали мурашки.
– Роудс! Вы только посмотрите!
Полковник пристально посмотрел в ту сторону, и у него отвалилась челюсть. В голове стучало, даже зубы ныли.
– Господи, – удалось ему выговорить. – Что бы это ни было, оно большое.
Джесси глянула вниз, на Дифин – та, скорчившись в углу, дрожала, бросая по сторонам быстрые взгляды, как попавший в силки кролик.
– Что там упало? – спросила Джесси. Дифин не отвечала. – Ты знаешь, что это?
Дифин медленно кивнула.
– Ку-сака, – сказала она надорванным от крика голосом.
– Кусака? Как это понимать?
Лицо Дифин, как зеркало, отражало ее внутреннее смятение. Она пыталась отыскать в словарях, которые запомнила, нужные формулировки и высказаться, но это было трудно. Возвышающиеся перед ней формы жизни обладали таким ограниченным словарным запасом, такой убогой технологией, что общение представлялось совершенно невозможным. И архитектура у них была безумной: одно уже то, что они называли «стенами», с их прямыми линиями и плоскими кошмарными поверхностями, довело бы до самоубийства любое цивилизованное существо.
Все это проносилось в мозгу Дифин на языке мелодичном, как ветряные куранты, и неосязаемом, как дым. Некоторые вещи невозможно было перевести на ворчащее рыканье, которое шло из горла занятой ею дочерней формы, и к таким непереводимым вещам относилось только что произошедшее.
– Пожалуйста, – сказала она, – заби-рать меня от-сюда. Пожалуйста. О-чень дале-ко.
– Чего ты так боишься? – нажимала Джесси. – Вот этого? – она махнула в сторону опустившегося на автодворе предмета.
– Да, – ответила Дифин. – Боишься, очень много. Ку-сака жизнь есть вред.
Грамматика оставляла желать лучшего, но смысл был ясен. Только что приземлившийся за рекой объект заставлял Дифин трястись от ужаса.
– Мне надо посмотреть на это поближе! – сказал Роудс. – Господи… Думаю, это еще одно ИПСП! – Он обшарил взглядом небо. Ганнистон должен был видеть, как эта штука падала, и скоро он прилетит на вертолете. – Радары Уэбба должны были его засечь… вот разве что оно каким-то образом проскользнуло в щелки. – Полковник думал вслух. – Вот уж сейчас чешутся наши летуны! Два НЛО в один день! Вашингтон охренеет!