Наконец, она замерла. Из песка торчали только почерневшие ноги.

Даже за миллион долларов с целым грузовиком «Кентакки Джент» впридачу Керт ни на шаг не подошел бы к этой чертовщине. Собственно, сейчас ему меньше всего хотелось виски. Он отдал бы все на свете за глоток воды, чтобы очистить рот от грязи. Он попятился от обугленного существа – оно не шелохнулось, не встало с песка. Керт молил Бога, чтобы оно было мертво.

Как во сне или в дурмане он повернулся к решетке.

За ней стояли не только машины полиции штата, но и несколько темно-синих легковушек, фургоны без опознавательных знаков и пара белых панелевозов. А еще там было полно народу в полицейской форме и в темно-синей форме и кепи. «Люди из правительства, – решил Керт. – Синяя форма? Похоже, летуны.»

Он подошел поближе к решетке, чтобы лучше их рассмотреть. Решетка издавала слабое гудение, от которого больно закололо в ушах, а в воздухе пахло грозой. За машинами садился вертолет. Керт разглядел винты, но рокота мотора не услышал. Справа, поодаль, стояли два больших трейлера и опять грузовики. Вдали по шоссе N 67 двигалось множество огней. Там впереди пробка, сообразил Керт. Он высморкал из носа кровавые сопли, утерся тощей рукой и увидел, что по другую сторону решетки началась суета.

Собралась группа из восьми или девяти человек. Кое-кто из них делал Керту знаки, чтобы он подошел ближе. Судя по напряженным лицам, они кричали, однако Керт не сумел расслышать ни слова.

Не доходя до решетки примерно шесть футов, он остановился. Слева на земле лежало что-то, смахивавшее на половину сгоревшего койота.

Какой-то мужчина в штанах защитного цвета и серой трикотажной фуфайке с пятнами пота замахал, чтобы привлечь его внимание. Он сложил руки рупором вокруг рта и явно принялся кричать. Керт покачал головой и показал на уши. Несколько человек торопливо посовещались, потом один из них помчался к панелевозу.

Через эту группу протиснулся другой мужчина, в форме военного летчика и кепи с кокардой. Он остановился, с горбоносого лица на Керта уставились темные глубоко посаженные глаза. На прикрепленной к кителю табличке с именем Керт прочел: «Полк. Бакнер». Не зная, что же делать, он шутовски отсалютовал офицеру, и Бакнер угрюмо улыбнулся.

Тот, кто бегал к панелевозу, вернулся с отрывным блокнотом и черным толстым фломастером. Бакнер взял их, что-то нацарапал, а потом поднял так, чтобы Керт увидел: «ПОЛКОВНИК РОУДС ЖИВ?»

Керт припомнил, что слышал про полковника ВВС в клубе «Колючая проволока» и закричал: «Думаю, жив!», но понял, что они тоже его не слышат. Тогда он кивнул в ответ. Бакнер оторвал первый лист блокнота и написал следующий вопрос: «ВЫ МОЖЕТЕ РАЗЫСКАТЬ РОУДСА И ПРИВЕСТИ СЮДА?»

Керт проартикулировал «Как?» и махнул в сторону останков бьюика. Мужчина в защитных штанах ткнул куда-то за спину Керту, и тот обернулся, чтобы посмотреть. Там только что со скрипом затормозил набитый мебелью пикап. Водитель, кряжистый латиноамериканец, вылез и глазел на решетку. На пассажирском месте сидела женщина с младенцем на руках, а мальчуган в кузове вскарабкался на самый верх, чтобы было лучше видно. Мужчина шагнул вперед, быстро тараторя по-испански.

– Забудь, амиго, – сказал Керт, ухватив суть того, о чем говорил мужчина. – Выхода нет. – Он опять обернулся к офицеру. Бакнер написал в блокноте следующее заявление: «ЖИЗНЕННО ВАЖНО РАЗЫСКАТЬ РОУДСА. МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ В КУРСЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДЕЛ».

– Положение дел ей-же-ей дерьмовое, – ответил Керт и гулко расхохотался.

– Мы пытаемся выбраться! – сказал шофер грузовика, тоном, граничащим с паническим. – Моя жена с детьми! Нам надо выбраться!

– Только не по этой дороге. – Керт осмотрел восток и запад. В обоих направлениях проломов в решетке не было. – Спокойненько можете ехать обратно в город.

– Нет! Нам надо выбраться!

– Вот это была моя машина, – Керт ткнул большим пальцем в сторону пылающих останков. – Она врезалась в эту сволочную клетку. – Он нагнулся, поднял камень величиной с кулак и бросил в решетку. Раздался короткий треск, словно что-то лопалось, и камень взорвался, превратившись в огненные частички. – Не думаю, что тебе охота, чтоб от твоей семьи осталось мокрое место, а?

Мужчина помялся. На морщинистом лице читалось потрясение. Он посмотрел на жену и сына, потом снова на решетку.

– Нет, – наконец сказал он. – Этого я не хочу.

Керт взглянул на офицеров-летчиков. Бакнер еще держал блокнот, и Керт жестом согласился: лады.

– Я бы съездил в город, – сказал он мексиканцу. – По этой дороге нынче ночью никому не выбраться.

– Си. – Мужчина немного постоял, не зная, что делать, а потом пошел сказать жене, что в итоге они в Одессу не едут.

Керт подошел к тому месту, где в песке лежало обгорелое существо. Оно по-прежнему не шевелилось. Он набрал кровавой слюны и сплюнул. Плевок, попав существу на ногу, зашипел. Керт ретировался к пикапу и забрался в кузов, вклинившись между ящиками и тростниковым столом. Напротив по-турецки сидел мальчуган и изучающе разглядывал его большими, как грецкие орехи, темными глазами. В клетке кудахтали и трепыхались четыре курицы, а когда мексиканец задним ходом подал грузовик от решетки, тот задрожал, готовый вот-вот сломаться. Мексиканец вывернул руль, развернул грузовик и взял курс на Инферно. Керт смотрел на крутящиеся полицейские мигалки, пока дорога не изогнулась и не скрыла их из вида. Тогда он опустил подбородок на тощие колени и попытался удержать память от возвратов в клуб «Колючая проволока», где лежали пять растерзанных трупов. Задача оказалась невыполнимой. Керта охватила дрожь, на глаза навернулись слезы. Он чувствовал себя полной развалиной. «Надо найти Коди, – подумал он. – Надо найти моего мальчика.»

Что-то потянуло его за отворот штанины. Мальчуган протиснулся вперед и сказал:

– Будет порядок, мистер. Будет порядок. – Ребенок полез в карман грязных джинсов, вытащил полупустую пачку мятных леденцов и следующее леденцовое колечко предложил Керту. Керту представилась вешалка для галстуков в руках собственного сына, и сердце его чуть не разбилось.

Он опустил голову. Мальчик вытащил леденец и положил рядом с дядей.

4О. ДЫРА

У Коди омертвели руки, от которых отхлынула вся кровь. Ноги казались тяжелыми, как стофунтовые мешки цемента. Пусть Дифин ушла десять, самое большее, пятнадцать минут назад – силы быстро покидали Коди, но сделать он ничего не мог и просто висел, вцепившись скрюченными, сведенными судорогой пальцами в трубу, а по лицу катился пот.

– Помогите! – крикнул парнишка и немедленно пожалел об этом. Труба опять качнулась, в дыру водопадом полетела земля. «Она меня бросила, – подумал Коди. – Не вернется. Черт, она небось даже не врубилась, что я влип! Нет, нет, – поправил он себя, когда паника снова вгрызлась ему в кишки. – Она пошла за помощью. Конечно. Она вернется.» Оставалось только держаться. Из-за нервного потрясения и обескровленных мышц по плечам полз озноб.

А потом Коди услышал нечто такое, отчего по спине побежали мурашки.

Звук был тихим, и сперва он подумал, что это, должно быть, посыпалась на дно земля, но, чем дольше слушал, тем больше убеждался: дело обстоит иначе. Звук был таким, словно кто-то крадучись, торопливо пробирался по воде.

Коди затаил дыхание. Шум шел снизу, из темноты. Там что-то двигалось.

– Локетт! Ты там?

От крика Коди чуть не разжал пальцы. Он поднял голову и разглядел, что над дырой кто-то склонился.

– Да! Здесь!

Вспыхнул карманный фонарик. По провалу зашарил луч света.

– Что, мужик, на этот раз ты угодил в глубокую дыру, да?

В голосе звучал мексиканский акцент. Коди знал этот голос, преследовавший его во сне издевками. Однако спросил: «Кто здесь?»

– Рик Хурадо, су бьен амиго, – прозвучал саркастический ответ. – Твой добрый друг. У нас веревка. Держи.

– Кто еще с тобой?

– Еще одна твоя хорошая подружка, – сказал Рик, и Коди понял, о ком идет речь. Свой 0.38 Рик положил на крыльцо. Дифин из любопытства потянулась к нему, но Рик сказал: «Лучше не трогай. А то будет в тебе дырка», и она кивнула и убрала руку. Рик поискал, за что бы зацепить веревку, и волей-неволей остановился на белых кованых перилах крыльца.